Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье - Страница 37

– Вряд ли… Моя память работает в одну сторону: я запоминаю только то, что уже прошло.

– О, тогда у тебя неважная память, – надула губы Королева. – Это очень плохо, когда память работает только назад.

– Скажите мне, пожалуйста, – решилась спросить Алиса, – какие события вы помните лучше всего?

– Ну, конечно, те, что случились от этой недели через неделю, – спокойно ответила Королева, налепив себе на палец большой кусок пластыря. – Вот, например, королевский Офицер сейчас в тюрьме: отбывает наказание, – а суд над ним начнётся только в будущую пятницу. Ну и, понятно, преступление произойдёт в самом конце.

– А если он и вовсе не совершит преступления? – в недоумении спросила Алиса.

– Тем лучше. Разве нет?

Королева закрепила пластырь на своём пальце кусочком тесьмы, и Алиса поняла, что спорить бесполезно.

– Конечно, лучше, но ведь если его уже подвергли наказанию, очень нехорошо.

– Ты совершенно не права, – возразила Королева. – Тебя когда-нибудь наказывали?

– Да, но только после того, как провинилась, не заранее.

– И ты становилась после этого лучше! – с торжеством воскликнула Королева.

– Да, но я сначала нашалила, а уже потом меня за это наказали. Вот в чём разница! – стояла на своём Алиса.

– А если бы ты вообще не шалила, было бы гораздо лучше, лучше, лучше и лучше! – С каждым «лучше» голос Королевы становился всё выше, пока не перешёл наконец в визг.

– Тут какое-то недоразумение… – начала было Алиса, но Королева принялась вдруг так громко стонать, что фраза так и осталась незаконченной.

Стоны между тем перешли в вопли, Королева затрясла рукой, да так, словно хотела её оторвать.

– У меня из пальца идёт кровь! Ой-ой-ой-ой! Ай-ай-ай!

Её визг походил на звук паровозного свистка, и Алисе пришлось заткнуть себе уши обеими руками, чтобы не оглохнуть.

– Что случилось? – успела она спросить в момент затишья, когда могла рассчитывать, что Королева её услышит. – Вы укололи себе палец?

– Пока нет, но скоро уколю. Ой-ой-ой!..

– Когда, вы думаете, это случится? – Алиса едва удерживалась от смеха.

– Когда буду опять прикалывать шаль, – прохныкала Королева. – Вот сейчас отстегнётся брошка у меня на груди… Ой-ой-ой!

Едва эти слова были сказаны, как брошка действительно расстегнулась, и Королева быстро её схватила.

– Осторожно! – закричала Алиса. – Вы её не так держите.

Она взялась за брошку, но было уже поздно: булавка скользнула и уколола Королеве палец.

– Вот почему шла кровь, – улыбнулась Королева. – Теперь ты понимаешь, как у нас здесь всё происходит?

– А почему же вы сейчас не плачете? – спросила Алиса, приготовившись зажать уши ладонями, чтобы не оглохнуть от воплей.

– Зачем? – спокойно сказала Королева. – Я уже выплакала всё вперёд. Какой толк опять начинать?

Стало значительно светлее.

– Наверное, Ворон улетел, – предположила Алиса. – Мне сначала показалось, будто надвигается гроза. Я так рада, что всё обошлось.

– Как бы и я хотела чему-нибудь обрадоваться! – воскликнула Королева. – Но я не могу запомнить, как это делается. Ты счастливая. Живёшь в этом лесу и можешь обрадоваться, когда захочешь.

– Только здесь так пусто и одиноко, – сказала грустно Алиса, и две непрошеные слезинки медленно скатились по её щекам.

– Ой, только вот этого не надо! Умоляю! – закричала бедная Королева, заламывая в отчаянии руки. – Посмотри, какая ты большая девочка. Посмотри, сколько ты прошла сегодня. Посмотри, который час. Посмотри на что угодно, только не плачь.

Алиса не могла не улыбнуться, пусть и сквозь слёзы.

– Что же, вы перестаёте плакать, когда на что-нибудь смотрите?

– Разумеется, – уверенно сказала Королева. – Нельзя же это делать одновременно. Либо плакать, либо смотреть. Ну, давай: посмотри сначала, какая ты большая. Сколько тебе лет?

– Семь с половиной скоро. Честное слово.

– Зачем «честное слово»? – удивилась Королева. – Я и так тебе верю. А теперь и ты поверь мне. Если я скажу, что мне сто один год шесть месяцев один день, поверишь?

– Нет… этому поверить не могу, – медленно проговорила Алиса.

– Не можешь? – грустно вздохнула Королева. – А ты попробуй… Для начала закрой глаза…

Алиса засмеялась:

– Да нет, незачем и пробовать – это совершенно невозможно!

– Вероятно, у тебя было мало практики, – возразила Королева. – Когда я была в твоём возрасте, то практиковалась каждый день по получасу. Мне иногда удавалось поверить аж шесть раз во что-нибудь совершенно невозможное утром ещё до завтрака… Ой, опять эта шаль падает.

При этих словах брошка на груди Королевы расстегнулась, и внезапный порыв ветра сорвал шаль с её плеч и унёс через ручеёк. Королева, вытянув руки, помчалась следом, и на сей раз ей удалось поймать свою шаль самой.

– Поймала! – закричала она с торжеством. – Вот увидишь: теперь сама смогу её приколоть.

– Значит, палец у вас, слава богу, прошёл? – учтиво сказала Алиса и переступила вслед за Королевой через ручей.

– О, совсем не болит! – почему-то едва не провизжала Королева. – Не болит… не бо-о-лит… не бооо-лит… не бо-о-о…

Последнее слово прозвучало так, будто его вовсе не человек произнёс, а овца проблеяла. Алиса с удивлением остановилась и посмотрела на Королеву, которая вдруг как бы окуталась шерстью. Алиса протёрла глаза и взглянула опять, не в силах понять, что произошло. Где она? Действительно в лавке? И за конторкой действительно сидит… Сколько ни тёрла глаза Алиса, ничего не менялось: она стояла в маленькой тёмной лавочке, у прилавка, и опиралась на него локтями, а напротив сидела в кресле старая Овца и вязала. Время от времени она отрывалась от работы и поглядывала на Алису через свои большие очки.